Советская Россия

[Георгий]

На мой взгляд гражданская война - это следствие попытки какого-то класса, этноса или социальной прослойки силой навязать свои цели и ценности другим элементам субэтноса.Ответная их реакция и является войной горячей или холодной. Ленинско-сталинский период - горячий, хрущёвско - горбачёвский - холодный.

Опасная энергия.
Создатель теории пассионарности Л.Н.Гумилёв дал определение пассионарности как энергии – « избыток биохимической энергии живого вещества, обратный вектору инстинкта и определяющий способность к сверхнапряжению». А пассионарности как характеристике поведения – « эффект избытка биохимической энергии живого вещества, порождающий жертвенность ради иллюзорной цели».
Таким образом, все люди, видящие свою цель жизни (смысл) и стремящиеся к ней, пассионарны, но вся беда в том, что и цели, и пути их достижения далеко не равноценны как в смысле пользы для человечества, так и для самих пассионариев.
С давних пор избыток энергии расходовался в войнах, в мирное время – разбоях и грабежах, уходу людей «с шилом в ж…» в пираты, казаки, ушкуйники, конкистадоры. В крестовые походы и крайние формы религиозности. В период великих географических открытий – в освоение Земли.
19-й век для этих людей был не лучшим: всё уже разведано, завоёвано, для сухопутной и морской вольницы не осталось безлюдных территорий. Куда девать избыток энергии? Где и в чём смысл жизни? Яркий пример поисков и метаний – молодой Максим Горький, молодой Гиляровский, «дядя Гиляй». И – народовольцы, анархисты, эсеры, марксисты - большевики. Этих понесло в переделку общества и всего мироустройства, их захватил божественный уровень цели: он создал этот мир, а мы его переделаем, сделаем гораздо лучше. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем!» Строки гениальные и по смыслу, и по силе воздействия на людей «без тормозов». План работы, марксизм, имеется. Класс-таран, пролетариат, растёт на глазах. Объект применения, Российская империя – лучше не придумать, непочатый край работы!
По тому же Гумилёву, консорции – группы людей, объединённых общей исторической судьбой. Консорция – это стая, в которую сбиваются выходцы из разных слоёв населения для выполнения общей для них задачи. Объединяет их общая идея или общая цель, всё остальное, существенное для других людей, для них не важно. В Российской империи второй половины 19-го века сложилось несколько консорций людей, отринувших всё ради революции, ставших профессиональными революционерами. Они сознательно шли на лишения и смерть - избыток энергии, который, по условиям времени, больше негде было потратить, толкал их именно на этот путь. Они бы всё равно погибли «от удушья» окружающей среды, они не смогли бы жить «глупыми пингвинами» - нет, только Буревестниками! Зачем пассионарному юноше Володе Ульянову юридическое поприще? Вот стать вождём шайки или партии (какая разница!) и вести её «через тернии к звёздам» - это да! Здесь вся энергия уйдёт без остатка! В случае удачи – власть и слава, если нет – гибель со славой! Всё что угодно, только не серость, не копоть! Только горение! «Гореть всегда, гореть везде – вот лозунг наш и Солнца!».
И сами горели, и подожгли страну, не хотевшую этого. Пытались поджечь весь мир: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!». И ушли-исчезли под топор Сталина, раньше их ставшего прагматиком-строителем новой империи, предусмотрительно убравшим с территории стройки опасный для неё горючий материал.
И что же построили большевики на территории бывшей Российской империи с точки зрения теории этногенеза? Государство – химеру. Химера – это сосуществование двух и более чуждых суперэтнических этносов в одной экологической нише. Расшифруем! Российский суперэтнос состоял из этносов, гармонично существовавших в своих природных ландшафтах и озабоченных своими насущными делами. Они были умеренно патриотичны, без удовольствия платили налоги и не требовали от государства ничего кроме внутреннего порядка и внешней безопасности. В силу ряда причин государство попало в руки консорции, ставшей этносом – большевиков. Будучи оторванными от страны принципом интернационализма, обитая в городах, имея собственную религию-мировоззрение мессианского типа, они готовы были на любые жертвы вплоть до гибели страны, а значит – враждебны ей. Удержать страну в своей власти было возможно только с помощью физического и морально-пропагандистского террора, и он расцвёл во всех проявлениях. В этой гражданской войне страна несла огромные потери, но гибли и пассионарии. Их места занимали субпассионарии – «члены партии», заботившиеся о себе, использовавшие созданную до них систему в личных целях.
Оставшись без горючего (пассионарной энергии), корабль революции перестал выходить в море, проржавел и утонул, утонул навсегда. Ибо цвет времени переменился, для новых пассионариев открылись «сто путей и дорог», на которых их энергия может выгорать без вреда для окружающих. Спорт, шоу-биз, бизнес, политическая борьба, экстремальные увлечения всегда заберут избыток энергии или дадут возможность свернуть голову лично себе, «пожалеть страну». Страна же, в свою очередь, из чувства самосохранения должна чутко следить за пассионарностью своих жителей и своевременно канализировать избыток их энергии в безопасном для себя направлении.

[Rayden]

Георгий, то ли я говорю невнятно, то ли нужно каждому персонально повторить, то ли некотрые считают, что гланое высказаться, а слушать других вообще не нужно.

Специально же подчеркнул - гражданскую не трогаем! Ну хотите вы обсудить гражданскую - откройте новую тему и обсуждайте. У вас есть для этого все возможности.

[Rayden]

ГВ - война за легитимизацию власти. Как признали власть - война и кончилась(1920).

На Дальнем Востоке до 1922 г. дотянули...

Угу, и с поляками еще в 21 западную украину делили.

[bigfrol]

Первый национал-большевик, Устрялов (не путать с современными лимоновцами). Выделил такие этапы в жизни страны после революции.

Устрялов предлагает и схему развития любой революции: «якобинство-термидор-бонапартизм», которая напоминает гегелевскую диалектическую триаду: «тезис-антитезис-синтез».

«Якобинство» – период разрушения старого государства, сопровождающийся высвобождением социальной стихии, самыми ужасными безобразиями и крайностями, вплоть до безудержного и слепого террора и появления на «исторической сцене» отребья общества – преступников, люмпенов, психопатов. Во время якобинства производятся рискованные политические и экономические эксперименты, государство и общество более всего отрываются от своей национальной традиции, становятся беспочвенными. Господствуют экстремистские утопии, которые, конечно, совершено невыполнимы, но люди, опьяненные флюидом революции, как правило, просто не способны это заметить[22]. В Русской Революции период якобинства – это, конечно, 1918-1920 года, время красного террора, кровавого господства ВЧК, рейдов продотрядов… Впрочем, террор и диктатура русского якобинства, как и в случае с французскими революционерами, имели и положительную ценность для страны: они помогли удержаться революционному государству и противостоять иностранным интервентам, которые в случае своей победы готовы были расчленить Россию, превратить ее в своего сателлита.

Термидор – период внутренней, органической контрреволюции. Крайности и эксцессы революции уничтожаются не извне – сторонниками старого режима, а изнутри, самими революционерами, которые, устав от утопической горячки, переходят наконец-то к конструктивному государственно-национальному строительству. «Тезис» революции по закону диалектики превращается в «антитезис», на место карателям приходят дельцы, на место комиссарам-максималистам «цивилизованные» дипломаты и министры… – « Революция перерождается, оставаясь сама собой,[23] – пишет Устрялов, – путь термидора – в перерождении тканей революции, в преображении душ и сердец ее агентов»[24]. Термидор не ставит крест на завоеваниях революции и не означает возвращения «назад», в старорежимную реальность (хотя многим ультрареволюционерам так и кажется), он просто, по Устрялову, обнажает истинные объективные цели и задачи революции, которые самими ее вождями, находящимися в плену экстремистских утопий, сплошь и рядом понимаются неверно (французский термидор выводит на историческую сцену крупного буржуа – подлинного «творца французской революции», для которого робеспьеры и мараты, сами того не понимая, и расчищали путь от обломков феодального абсолютизма, русский термидор явил миру русского крестьянина – фундамент советской революции, которая только лишь в программах большевиков была «пролетарской»; именно на его мирочувствовании и построен «советский проект», и именно для него революция и смела аристократию и сословные преграды).

Русский термидор начинается по Устрялову с подавления Кронштадского мятежа, который был последним всплеском революционаристской разрушительной энергии. Устрялов горячо приветствует ленинский НЭП. Как бы его ни объясняли сами большевики, по Устрялову НЭП – фактическое признание утопичности коммунистического эксперимента в экономике и возвращение к «нормальному», смешанному, частно-кооперативно-государственному хозяйствованию. Устрялов при этом восхищается политической гибкостью Ленина, который сумел стать и якобинцем, и термидорианцем русской революции (Робеспьеру это помешал сделать избыток идеологического догматизма, неумение почувствовать «изменение обстановки», расплатой же стала гильотина, на которую Робеспьер без счета отправлял врагов революционной Франции и на которой сам окончил свои дни).

Вслед за «экономическим Брестом» Устрялов ожидает и «Брест политический». «Ленинская, революционная гвардия» все больше будет отходить на второй план, а на место ей придет молодое, уже пореволюционное поколение, мыслящее не в терминах марксистской схоластики, а в категориях русского национального сознания, не фантомами мировой революции, а практическими задачами экономического оздоровления своей собственной Отчизны.

Наконец, третий этап революции – бонапартизм. Он являет собой синтез революнационаризма якобинства и «оппортунизма» термидора. Бонапартизм приносит последний всплеск революционного «стиля», но только лишь для того, чтобы окончательно уничтожить последние очаги революционной разрушительной энергии, окончательно укрепить и «замирить» пореволюционное государство. Устрялов писал о сущности бонапартизма в письмах к Титову и Авдощенкову от 1929 года: «…в чем сущность бонапартизма?… Он – сгусток подлинно революционных соков, очищенных от романтических примесей утопии с одой стороны и от старорежимной отрыжки с другой. Он – стабилизация новых социальных интересов, созданных революцией… Это – реакция, спасающая и закрепляющая революцию, по речению Писания: не оживет, аще не умрет»[25].

Бонапартизм, в то же время, и синтез противоположностей дореволюционного и пореволюционного государств, он возвращает «болевшую Революцией» страну на путь ее национального бытия, но, конечно, на новом его качественном уровне (недаром же роялист и традиционалист Жозеф де Местр восхищался победами Наполеона, видя в них возрождение величия Франции королей, а белый эмигрант философ Федотов писал, что при Сталине как будто вернулись старые времена – с рождественскими елками, погонами офицеров, нормальными, гимназического типа школами вместо «экспериментальных» и авангардных учебных заведений, славными именами Невского и Суворова в правительственных газетах, вместо злобного полоскания русских святынь революционными космополитами).

Бонапарт, приходящий вслед за термидорианцами, несет имперский размах и амбиции и, в случае успеха, невиданное расширение мощи, а то и границ государства.

Бонапарт русской революции, конечно, Сталин. Устрялов горячо приветствует его идею «строительства социализма в одной стране» (на формирование которой, как мы уже замечали, заочно повлиял, между прочим, и сам Устрялов), он с удовлетворением принимает разгром фракций в партии, так называемой «левой» и «правой» оппозиции. Троцкий, Зиновьев, Бухарин – олицетворение антинационального, космополитического курса в партии, победа Сталина же для Устрялова – это победа национал-большевизма над интернационал-большевизмом, победа России над «Интернационалом» в собирательном смысле этого слова. Устрялову не удалось дожить до второй половины 40-х, увидеть восстановление патриаршества в СССР, прекращение гонений на церковь, советский контроль над Восточной Европой и вообще положение второй сверхдержавы в мире, это дало бы ему еще большие основания для параллелей между Сталиным и Наполеоном. Но, во всяком случае, экспорт Революции за пределы России за счет ее «подмораживания» на Родине Устрялов предсказал точно. «Наполеон, как известно, "сковал революцию во Франции и возбудил ее в Европе" (В.Гюго). Он называл себя и был на самом деле – "Брутом для королей и Цезарем для революции". Раз так, то советский Наполеон, – Цезарь Октября, – не может не стать в то же время Брутом для мировой буржуазии (курсив Устрялова – Р.В.)» - писал он в статье «Зарубежная смена»[26].

Более того, сталинизм, по Устрялову, есть органическая российская форма цезаризма. Как уже говорилось, с точки зрения харбинского мыслителя, вся мировая цивилизация так или иначе идет от выродившейся и отжившей формальной демократии к сильному вождистскому государству. Актуальный дух мировой политики выдвигает на первый план не парламенты, не межпартийные дрязги, а отдельных, легитимных в глазах собственных народов политиков, возглавляющих сильные государства. Ответ Германии и Италии на эпохальный вызов цезаризма, по Устрялову – Муссолини и Гитлер, ответ Англии и США – Черчилль и Рузвельт, ответ России – Сталин. Причем, только сталинизм есть настоящий, аутентичный цезаризм: английский и американский режимы лицемерно прикрываются обветшавшими лохмотьями формально- демократических институтов и фразеологии, итальянский и немецкий, на словах заигрывающие с социалистическими идеями, есть особая форма политического выражения плутократических, капиталистических групп. Сталинизм же подлинно выстрадан народами Великой России в огне и крови ее Великой же Революции, а значит, он в действительности, не в официозных газетных статьях, а по существу национален и народен (современным любителям всякого, кто симпатизирует сильному государству, записывать в «фашисты», мы укажем на то, что Устрялов был одним из наиболее резких и непримиримых противников фашизма и национал-социализма).

Таким образом, сталинизм не просто венчает драматический, но и героический путь русской революции, он в то же самое время вполне вписывается и в мировую парадигму политики и в этом смысле есть, согласно Устрялову, явление вполне своевременное и прогрессивное.

http://www.nb-info.ru/nb/nb090606.htm

[bigfrol]

Кстати, война с поляками многими исследователями, и участниками выделялась из Гражданской войны. Так в Стратегическом очерке Гражданской войны, Кокурина (на Миллитерре есть), эти операции не рассматривают. В некоторых книгах 20 годов ее называют Советско-польской войной.

[Георгий]

Рейдену
Я, конечно, очень извиняюсь. но в моём понимании та война. которую Вы называете гражданской, была лишь первым этапом той, что длилась с 1917-го по 1991-й. Она велась различными способами, но её общий нерв - борьба химерного суперэтноса большевиков-коммунистов с суперэтносом народов СССР, всеми его этносами, консорциями и конвиксиями. Плюс стремление к мировому господству, т.е. постоянные попытки развязать глобальную гражданскую войну (земля - наш общий дом).

[Chief]

всеми его этносами, консорциями и конвиксиями.

А если перевести это для низших умов?

[КрасавчИК-МедведЬ]

Гражданская - и пошел брат на брат.
А у нас - и пошли бесы на братьев.

[lastjoke]

Рейдену
Я, конечно, очень извиняюсь. но в моём понимании та война. которую Вы называете гражданской, была лишь первым этапом той, что длилась с 1917-го по 1991-й. Она велась различными способами, но её общий нерв - борьба химерного суперэтноса большевиков-коммунистов с суперэтносом народов СССР, всеми его этносами, консорциями и конвиксиями. Плюс стремление к мировому господству, т.е. постоянные попытки развязать глобальную гражданскую войну (земля - наш общий дом).

Читаем первый пост темы и прекращаем дискуссию по этому вопросу. Есть желание - продумайте постановку вопроса и создавайте новую тему.