В процессе спора об указах про "посадки за опоздание" как-то потерялся главный вопрос - а зачем их вообще вводили?
А ведь ответ на этот вопрос есть - молниеносный разгром Франции, который считался невозможным (сейчас как-то забывают, что в начале 1940 года многие политики и военные по обе стороны атлантики были уверены, что вермахт в лучшем случае подойдет к Парижу, как в ПМВ, в худшем - весь поляжет на линии Мажино).
Но внезапно (обратите внимание - написано историком, очень критично относящимся к Сатлину):
В газете "Правда" по случаю новой войны ежедневно публиковался обзор с театра военных действий. Некто Иванов, ссылаясь на всех без исключения военных светил и опыт первой империалистической войны, грозно предрекал немцам после недолгого активного периода рытье окопов и позиционную войну <Показателен образ мыслей советского генерала, который, судя по суворовским прогнозам, должен бредить быстроходными танками, сверхглубокими прорывами, охватами и решительными бросками. Вместо этого официальные прогнозы, печатавшиеся в центральном органе агрессии коммунистов (Ванда Василевская как провозвестник мировой революции), с упорством, достойным лучшего применения, пророчит немцам позиционную войну. Что-то тут не так.>. Ведущиеся в Бельгии активные бои он авторитетно называет вступительной фазой, за которой неотвратимо последует "стабилизация линии фронта" и "окопное сидение". Через пару дней война плавно перемещается на территорию Франции. Но генерал Иванов непоколебим: пора немцам точить лопаты. Все еще наладится, линия фронта стабилизируется, окопы образуются. Спустя еще два дня "Правда" выходит без статьи о действиях на западных фронтах. На следующий день - статья есть, но понять из нее ничего нельзя. Формулировки обтекаемы как яйцо и уяснить, сели немцы в окопы или нет, совершенно невозможно. Единственно, что становится ясно - до Парижа им рукой подать. Затем - еще два дня молчания. Но уж потом - статья, в которой некий товарищ Иванов, внезапно оказавшийся генерал-полковником, констатирует, что, похоже, это уже все. Французская армия капитулировала.
<...>
Здесь следует весьма коротко остановиться на некоем пункте, который, как нам кажется, был пропущен большинством исследователей кануна Великой Отечественной. Они более-менее явно делятся, как правило, на две основных категории: одни говорят, что Сталин Германию презирал, ведя с ней дипломатические игры со своекорыстными интересами, между тем готовя армию к войне; другие утверждают, что Сталин Гитлера боялся, изо всех сил пытался не дать ему повод напасть, слал ему зерно, сырье, что угодно, лишь бы тот на него не оскалился. На наш взгляд, верно и то, и другое. Вопрос о времени.
Как нам кажется, Сталин и вправду считал Гитлера обманутым до того момента, когда у последнего появился шанс сфотографироваться со всем своим штабом на фоне Эйфелевой башни. С падением Франции, оставившим СССР против Германии в гордом всеевропейском одиночестве (Англия за проливом не в счет), у Сталина появились причины переоценить баланс сил. К тому же войну в Финляндии, в отличие от Суворова, он расценивал весьма скептически. И в 1940 году, летом, сразу по случившейся 22 июня капитуляции Франции или чуть до того, Сталин проводит целый ряд мероприятий, призванных срочно усилить обороноспособность страны. Подобный всплеск активности в сфере укрепления армии, как нам кажется, может быть вызван только быстрым и неожиданным поражением стран, с которыми Сталин связывал возможность своей победы над Германией. Вот основные мероприятия, начиная с конца весны 1940 года, которые, на наш взгляд, были продиктованы изменением оценки Сталиным своих перспектив в будущей войне:
А. Меры по мобилизации экономики страны - так называемое "трудовое законодательство 1940 года" - серия законов, направленных на максимальную эксплуатацию людских ресурсов в тылу. Это постановление СНК от 27 мая 1940 года "О повышении роли мастера на заводах тяжелого машиностроения"; указ от 26 июня 1940 года "О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений"; указ от 10 июля 1940 года "Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями"; указ 10 августа 1940 года "Об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве"; 19 октября 1940 года "О порядке обязательного перевода инженеров, техников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих с одних предприятий и учреждений в другие"; и так далее <Хотя современные исследователи выдвигают другое объяснение этим мероприятиям: в стране разразился очередной кризис снабжения, и такими мерами руководство пыталось вернуть на производство людей, занятых стоянием в бесконечных очередях.>. Между прочим, Суворов утверждает, что Сталин начал войну (то бишь, мобилизацию) в августе 1939 года, но, тем не менее, серия законов о мобилизации экономики, могущих принести конкретную пользу армии, в отличие от военных приказов, только через какое-то, и весьма немалое время, появляется только в 1940 году, сразу после поразительных успехов Гитлера на Западе.
В.Грызун. Как Виктор Суворов сочинял историю
Обратите внимание на Указ от 10.08.1940. Давно и не мной поднимался вопрос о том, что большинство людей, заявлявших, что их "посадили за опоздание" на самом деле были осуждены за совершенно другие действия.